Дочитал роман ОЛЕГА КУВАЕВА «ТЕРРИТОРИЯ».
Захотелось высказать вкратце то, что увлекало, притягивало, кружило голову, напоминало и возводило для меня этот роман, в прозу особую, в прозу для меня лично великую, в мою любимую настольную книгу.
«Территория…
Это страна мужчин…страна унтов, меховых костюмов, пург, собачьих упряжек, морозов… героизма – олицетворение жизни, которой вы, вполне вероятно, хотели бы жить, если бы не заела проклятая обыдёнка.
Во всяком случае, вы мечтали об этом в юности».
Мои тяжкие телесные ощущения тормозят ход моих мыслей, сдерживают движения моих пальцев, тормозят работу.Но велико моё желание говорить и говорить о том, что только что прошло передо мной, крепко задело меня и ввергает в работу, работу и работу…
Ведь как пишет в конце своего романа Олег Куваев:
«Мы все обречённые люди.
Мы обречены на нашу РАБОТУ.
Мы обречены на РАБОТУ, и эта есть лучшая и высшая в мире обречённость».
« ТЕРРИТОРИЯ…
Нет тут берёз, клёнов, ясеней, сосен, лиственниц.
Есть сопки и тундра, чудовищно, даже как-то клинически голые, и в вас поселится лёгкий страх, особенно если вы выросли среди мягких пейзажей европейской России».
Меня поразило литературное мастерство Куваева при создании образа главного героя романа.
ЭтоИлья Николаевич ЧИНКОВ,имевший прозвище БУДДА.
Ещё студентом Илья Николаевич был настолько солиден, что иной доцент выглядел рядом с ним мальчишкой.
Сейчас Чинков занимал пост Главного инженера Геологического Управления Территории.
Он восседал в своём большом и пустом кабинете в странном кресле из ЧЁРНОГО дуба.
Зелёного сукна стол перед ним был всегда чрезвычайно чист: ни карандаша, ни бумажки.
Все отмечали у главного инженера странную привычку: сидеть часами в кресле перед пустым столом.
Взгляд тяжело опущен, поза разбухшего идола, ЧЁРНЫЙ костюм, ЧЁРНАЯ рубашка, ЧЁРНЫЙ галстук и лицо чугунного цвета.
До Чинкова на ТЕРРИТОРИИ золото не было найдено, но сама проблема золота Территории была не в том, что его искали неправильно или мало, а том,
ЧТО НЕ БЫЛО ЛИДЕРА.
И для этого нужен был честолюбец, который будет идти до конца.
Таким лидером, у которого беспощадность к себе и другим была помножена на удачу, и тонкую, глубокую ИНТУИЦИЮ.
В «Чёрной папке» Чинкова, в которую ни один ловчила ещё не сумел заглянуть, на каждом листочке была записана МЫСЛЬ или ДОВОД, ДОГАДКА или СООБРАЖЕНИЕ.
Несколько листков были посвящены размышлениям об ИНТУИЦИИ.
Интуиция на равных правах с другими служит МЕТОДОМ познания Природы.
Фундаментом интуиции служат
ЛИЧНЫЕ СПОСОБНОСТИ ЧЕЛОВЕКА, ГРУДА ФАКТОВ, которыми он располагаети сильное, длительное НАПРЯЖЕНИЕ МОЗГА.
ИНТУИЦИЯ в этом случае – есть прямой и безошибочный метод познания.
В геологии нужны, прежде всего, люди с развитой и тренированной интуицией.
Читать еще: Античные памятники. Архитектура Древней Греции
Красивый образ редкостного человека создал Куваев в своём главном герое.
Такого человека, который…
«… не во имя денег и не во имя долга, так как настоящий долг сидел в самой сущности этого человека, не ради славы, а ради того НЕПОЗНАННОГО, во имя чего начинается и проходит индивидуальная жизнь каждого человека.
Который устоял против гипноза приобретательства и безопасных уютных истин.
Который знал, что стопроцентная добродетель достигнута пока только в легендах.
Который верил в ярость своей работы».
А какие человеческие фигуры окружали самого ЧИНКОВА?
Такие люди, которым…
«Предстояло проклинать судьбу во время июльского снегопада.
Предстояло стонать ночами от ломоты в наработавшихся руках.
Предстояло месяц плыть по реке и пересекать тундровые урочища.
Предстояло слушать свист ветра в песчаных дюнах.
Предстояло запомнить багровые на полнеба закаты.
Предстояло неделю сидеть у Туманного мыса, ежедневно пытаясь его обогнуть. Каждый раз шквальный ветер отшвыривал их обратно.
Они молча выбирались на берег, жгли костёр из плавника, сушились и снова сталкивали вельбот на воду. И снова ветер заливал их и отбрасывал обратно за скалы.
Лишь ярость давала им в это время силы.
Им предстояло запомнить это до конца своих дней, потому что оно напоминало о себе перебоями сердца и словами старой методики – «ДЕЛАЙ ИЛИ УМРИ».
А природа, природа ЧУКОТКИ?
Она стелется в описании Куваева небольшими мазками по всему тексту романа и создаёт разнообразную и внушительную картину особого громадного места на земле, где природное разнообразие и красоты вокруг редкого человека образуют чудную сказку, временами красивую и завораживающую, а временами опасную и страшную в своей далёкой отрешённости от мира сего.
«В узких долинах зеленела осока, тонко пищали неизвестные птахи, грохали осыпи, сдвинутые бегом снежных баранов…
Облака разошлись. Тундра засияла жёлтым.
Над дальним туманом отрешенно и чисто сверкал ледовый конус горы, на которой никто не бывал.
Прекрасная страна!»
А какова концовка романа?
Четыре небольших предложения.
Всего четыре и совсем небольших.
А как ударяют?
Как задевают?
Как заставляют искать суматошный ответ на прямой вопрос Куваева.
«…причина грядущего дня создаётся сегодня.
Так почему же вас не было на тех тракторных санях и не ваше лицо обжигал морозный февральский ветер, читатель?
Где были, чем занимались вы все эти годы?
ДОВОЛЬНЫ ЛИ ВЫ СОБОЙ. »
Мы все обреченные люди куваев. Терра инкогнита
Мы все обреченные люди, — думал он на ходу. — Мы обречены на нашу работу. Отцы-пустынники и жены непорочны, красотки и миллионеры — все обречены на свою роль. Мы обречены на работу, и это, клизма без механизма, есть лучшая и высшая в мире обреченность.
Олег Куваев Территория, роман,к/ф
КОММЕНТАРИИ
Похожие цитаты
… Кьяе наблюдал приближение старости не в зеркале, а по чувству усталости, которое все чаще приходило к нему. Его жизнь требовала непрерывных физических усилий: бега, ходьбы, метания аркана, погони за оленями, иногда стрельбы. Уже много лет он с легкой усмешкой смотрел на мир и обманывал старость тем, что экономил движения. Он знал, куда побегут олени, угадывал маршрут подбиравшихся к стаду волков. Он угадывал погоду, чтобы, даже уходя от пурги, экономить силы. Кьяе числил себя в прошлом гораздо больше, чем в будущем. Говорят, что после смерти человек попадает в другую тундру, но он не очень-то в это верил, хотя и не возражал бы пожить еще раз. Кьяе о детства усвоил, что лишенная движения мудрость бесполезна для ближних, а значит, служит обузой народу. Это была очень старая истина.
Читать еще: Максим Горький. Биография писателя
Удивление старого немца
Знакомый написал из Германии. Рядом с ним живёт старый-старый немецкий дедушка, далеко уже за 90, но с ясным разумом и ещё юношеским любопытством. Дедушка воевал в составе SS-Panzer-Division « Hitlerjugend». После войны отсидел в тюрьме за подвиги при Гитлере. Но перевоспитался. И очень стыдится « подвигов» юности. В последнее время интересуется у моего знакомого событиями на Украине.
Вчера у них состоялся диалог. Дедушка спросил, какая обстановка текущая на Украине. Мой знакомый рассказал про ракетно-бомбовые удары по Славянску и Донецку, про обстрел спальных районов Славянска гаубицами.
Немецкий дедушка пожевал губами, подумал и выдал: «Знаешь, мы делали страшные вещи. Мы совершили много ошибок. Но мы никогда не бомбили собственные города»…
Читать онлайн «Олег Куваев Избранное Том 2» автора Куваев Олег Михайлович — RuLit — Страница 143
«Мы все обреченные люди, — думал он на ходу. — Мы обречены на нашу работу. Отцы–пустынники и жены непорочны, красотки и миллионеры — все обречены на свою роль. Мы обречены на работу, и это, клизма без механизма, есть лучшая и высшая в мире обреченность».
— Эпиталама! Начальник идет, — громко сказал у палатки Валька Карзубин.
Им еще предстояло, матерясь, проклиная судьбу, разыскивать во время июльского снегопада третью продуктовую бочку. Вальке Карзубину еще предстояло стонать ночами от ломоты в непривычных к мокрой работе руках. Им еще предстояло выбраться в верховья Ватапа, Серой Воды, и месяц плыть по реке, пересекать в маршрутах тундровые урочища. Им предстоял выход в пустынное устье и переходы по штормовому осеннему морю. Им предстояли маршруты в глубь побережья, предстояло слушать свист ветра в песчаных дюнах и ждала работа в гиблой губе Науде, насквозь пропахшей сероводородом. Им предстояло запомнить багровые на полнеба закаты и колебание одинокой метлицы на галечных косах. Предстояло неделю сидеть у Туманного мыса, ежедневно пытаясь его обогнуть. Каждый раз шквальный ветер отшвыривал их обратно, они молча выбирались на берег, жгли костер из плавника, сушились и снова сталкивали вельбот на воду. И снова ветер заливал их и отбрасывал обратно за скалы.
Лишь ярость окончания сезона давала им в это время силы. Им предстояло запомнить это лето до конца дней, потому что оно напоминало о себе перебоями сердца, ночной испариной тела. Может быть, это было последнее лето по старой методике «Северстроя» — «делай или умри».
Читать еще: Пример самовоспитания из жизни. Полезные советы
…С тех пор прошли годы. Предвидение Чинкова сбылось: они открыли узел золотоносных россыпей Территории с очень сложными условиями залегания и с богатым содержанием. Для этого понадобилась удача, кадры и еще раз удача. Для этого понадобилось упорство, безжалостный, рисковый расчет Чинкова. И нюх Куценко. И свойственный сердечникам страх смерти перед рассветом у тех, кто вынес на себе тяжесть первых работ. Для этого понадобились мозоли и пот работяг под кличками и без них. Что бы там ни было, но государство получило новый источник золота.
Поселок давно уже получил статус города. Он застроен блочными пятиэтажными домами. Но все так же зимой и летом его сотрясают пыльные южаки и еще стоит зажатый строительством круглый домик первооткрывателей олова. Но скоро этот домик снесут, как снесли дом Марка Путина, потому что трепетные легенды первых времен растворяются в приезжем многолюдстве, как растворяется в воде хорошее вино — без осадка.
…Если была бы в мире сила, которая вернула бы всех, связанных с золотом Территории, погибших в маршрутах, сгинувших в «сучьих кутках», затерявшихся на материке, ушедших в благополучный стандарт «жизни как все»,
— все они повторили бы эти годы. Не во имя денег, так как они знали, что такое деньги во время работы на Территории, даже не во имя долга, так как настоящий долг сидит в сущности человека, а не в словесных формулировках, не ради славы, а ради того непознанного, во имя чего зачинается и проходит индивидуальная жизнь человека. Может быть, суть в том, чтобы при встрече не демонстрировать сильное оживление, не утверждать, что «надо бы как–нибудь созвониться и…» Чтобы можно было просто сказать «помнишь?» и углубиться в сладкую тяжесть воспоминаний, где смешаны реки, холмы, пот, холод, кровь, усталость, мечты и святое чувство нужной работы. Чтобы в минуту сомнения тебя поддерживали прошедшие годы, когда ты не дешевил, не тек бездумной водичкой по подготовленным желобам, а знал грубость и красоту реального мира, жил как положено жить мужчине и человеку. Если ты научился искать человека не в гладком приспособленце, а в тех, кто пробует жизнь на своей неказистой шкуре, если ты устоял против гипноза приобретательства и безопасных уютных истин, если ты с усмешкой знаешь, что мир многолик и стопроцентная добродетель пока достигнута только в легендах, если ты веруешь в грубую ярость твоей работы — тебе всегда будет слышен из дальнего времени крик работяги по кличке Кефир: «А ведь могем, ребята! Ей–богу, могем!»
День сегодняшний есть следствие дня вчерашнего, и причина грядущего дня создается сегодня. Так почему же вас не было на тех тракторных санях и не ваше лицо обжигал морозный февральский ветер, читатель? Где были, чем занимались вы все эти годы? Довольны ли вы собой.
Источники:
http://www.proza.ru/2017/10/30/975
http://www.inpearls.ru/780940
http://www.rulit.me/books/oleg-kuvaev-izbrannoe-tom-2-read-231837-143.html
