В. В. Ежов, И. О. Родин
Мифы Древнего Китая
© ООО «Родин и К», 2003
Пожалуй, нет ни одной древней цивилизации, которая бы вызывала столь пристальный интерес, как цивилизация Древнего Китая. Причем интерес этот особенный, отличающийся от того, который проявляют исследователи и все, кто интересуется вопросами происхождения культуры, к, скажем, Древнеегипетской цивилизации или к цивилизациям Месоамерики. Древнекитайская цивилизация уникальна тем, что дошла до нас в непрерывной традиции, что она не является результатом только археологических и антропологических разысканий на руинах погибшей культуры, но познается как органический, живущий и поныне феномен, входящий составной частью в культуру нынешнего Китая.
Это указывает на своего рода уникальную живучесть мировосприятия китайцев, дает пример культурного развития без радикальной ломки устоев прошлого во имя утверждения настоящего, пример относительно мирного сосуществования и ассимиляции не только различных религий – даосизм, буддизм, конфуцианство – но и мировоззренческих систем различных этапов развития общества (тотемизм, шаманизм). Для мировосприятия китайцев вообще всегда была чужда религиозная нетерпимость (исключая, пожалуй, лишь XX век, ознаменовавшийся «культурной революцией»). В отличие от хритианства и ислама, считающих своим долгом навязывать свои религиозные догмы остальному миру (идея мессианства), китайцы (как и большинство народов Востока) никогда не боролись с чужими богами. Они скорее были готовы включить их в свой и без того крайне многочисленный пантеон, лишь бы не нарушать общественного равновесия. Вероятно, это происходило из-за того, что религиозным системам, бытовавшим в Китае, во все времена был чужд жесткий монотеизм (т. е. признание единого верховного божества), свойственный христианству и исламу. Верховное космическое божество у китайцев никогда не было персонифицировано. Скорее, это было некое высшее начало, источник всего, которое не может быть познано (то, что у даосов, например, называлось «уцзи»). Так что китайцы поклонялись, можно сказать, даже не самому божеству, а его различным проявлениям в окружающем мире. Это могло быть что угодно – от грозного явления природы и болезни до странно ведущей себя бытовой утвари или рождения близнецов. Если некоторому количеству людей это высшее начало являлось в каком-то неведомом ранее виде, это было достаточным основанием для «канонизации» данного явления, возведения кумирни и основания соответствующего культа. Отсюда – своего рода беспрецендентный религиозный демократизм, столь чуждый западному миру. Божества были для китайцев своего рода каналами, связывающими миры, при помощи которых вышее начало могло проявляться в нашем мире и по которым, соответственно, можно было возносить молитвы, приносить жертвы, уведомлять о тех или иных своих пожеланиях – одним словом, общаться с высшим началом. В соответствии с этим, божества могли иметь множество имен, так как проявления высшего начала могли быть самыми различными. «Какая разница кому поклоняться – имена могут быть самыми различными, ведь важно не имя, а то, что за ним стоит», – вполне мог бы сказать каждый из китайцев. В соответствии с этой логикой, идея единобожества (и уж тем более мессианства) показалась бы китайцам чистешей воды нелепостью, или – в лучшем случае – какой-то разновидностью идолопоклонства. Именно поэтому основные коллизии в религиозных системах Китая разворачивались не вокруг вопроса кому поклоняться и как, но в вопросах проведения божественной воли в земной жизни. Как придать миру вокруг и, соответственно, обществу, вид божественной красоты и совершенства? Как уподобить мир Великому Творению, в котором царят гармония и равновесие? С теми или иными поправками все религиозные системы Китая отвечали на этот вопрос одинаково: при помощи самосовершенствования. Для даосов это был путь постижения Дао, для буддистов – постепенное слияние с изначальной сущностью мира (достижение состояния будды) и погружение в нирвану, для конфуцианцев – путь «идеального мужа», свято соблюдающего установления (правила) ли. Примечательно, что во всех этих случаях человек не был рабом бога, но всегда занимал позицию волящего субъекта – от выбора самого пути самосовершенствования до скорости передвижения по нему. Замечательно также и то, что человек изначально наделялся возможностью стать одним из «мест» проявления высшего божества, т. е. он вполне мог достичь «божественности» благодаря самосовершенствованию, и в том случае, если он делал это успешно, его вполне могли причислить к «лику святых». У даосов такой человек становился бессмертным, у буддистов – буддой, у конфуцианцев – «идеальным мужем» (правителем, чиновником и проч.) и вполне заслуженно занимал свое место в пантеоне. Идея изначальной греховности (первородного греха) человека, свойственная западным религиозным системам, никогда не была на Востоке среди определяющих. Соответственно, не было идеи изначальной вины и, как следствие, – идеи искупления. Даосские аскеты не умерщвляли плоть во имя искупления мнимых грехов, а наоборот – укрепляли ее путем пробуждения духа. Так, даосы верили, что существует возможность обрести бессмертие на уровне физического тела, полностью подчинив его укрепленному духу, они считали, что тело в этом случае приобретает совершенную пластичность, т. е. возможность трансформироваться во что угодно на материальном уровне. Другими словами, это была лишь техника самосовершенствования, а не добровольное принятие на себя наказания во искупление изначальной греховности человеческого существования. Аналогично самоистязания у индуистов никогда не были самоцелью (т. е. способом искупления грехов), но лишь методикой достижения экстаза и вхождения в состояние измененного сознания для приобретения и демонстрации сверхвозможностей. Правда, идею мироотрицания, хотя и в существенно ином виде, мы находим в буддизме, который считал существование, т. е. проявленность в материальном мире, изначальным злом. Однако если мы внимательно посмотрим на систему основополагающих ценностей буддистов, мы увидим, что существенно они отличаются лишь в одном пункте: буддисты вводят в свою систему понятий идею высшего божества, т. е. дают ему определение (давать определение – не значит персонифицировать), что всегда оставалось за скобками в даосизме (непостижимое Дао), а тем паче в конфуцианстве и более ранних религиозных системах. Основой материального мира, самого его существования, издревле считался дуализм, т. е. наличие во вселенной противоположных начал (инь и ян). Согласно космогоническим представлениям, до них существовало единое, нерасчлененное состояние бытия (у даосов именуемое «тайцзи»), из которого путем изначальной вибрации возникли противоположности (инь и ян), в свою очередь породившие весь материальный мир. Если в остальных религиозных системах верховное, изначальное божество оставалось «за скобками» и речь шла лишь о «земных» небесах, о гармонизации взаимодействия инь и ян и, соответственно, приведении в равновесие человеческого бытия, то буддизм в качестве своих небес признает уже не земные небеса, а находящиеся неизмеримо выше, и божеством, которому следует уподобляться, избирается уже не «небожитель», а «начало мира», первопричина и источник всего. Далее следует довольно простое умозаключение. Если уподобиться богу – значит стать Единым (т. е. вернуться в первоначальное состояние), то следует прекратить в себе борьбу противоположностей и остановить непрерывную цепь воплощений в материальном мире (инкарнаций). Но поскольку мир – есть воплощение единства и борьбы этих начал, то следует максимально ограничить свое взаимодействие с этим миром, так как он поселяет эту борьбу и внутри человека (проявлениями этой борьбы буддисты считали эмоции, чувства, желания, называя их «волнениями дхарм»). Отсюда – идея отрешенности от мира, молчания сознания и проч., а в конечном итоге – слияние с Единым, т. е. преодоление дуализма (проявленности), обретение изначальной цельности. Таким образом, вектор устремлений буддистов оказывается направлен лишь на иные «небеса», в то время как суть мировоззрения у них остается прежней – в их системе человек тоже является волящим субъектом, цель которого состоит в воплощении в себе божества, в максимально возможном уподоблении ему. Как видим, к теме «искупления» и «мироотрицания» в христианско-иудейском понимании все вышеизложенное не имеет ни малейшего отношения. Если совсем кратко формулировать разницу между западным и восточным религиозным мироощущением, то это можно было бы сделать так: восток – жить во имя того, чтобы воплотить в себе бога (стать богом), запад – жить во имя того, чтобы бог тебя простил. Не составляет труда подметить, что разница в этих двух положениях заключается в смещении субъектно-объектных отношений. В первом варианте человек является в гораздо большей степени субъектом, чем во втором. Во втором случае волящим субъектом мыслится лишь бог (который волен прощать или нет), в то время как человек – безусловный объект его волений. Свобода человека здесь ограничена произволом верховного божества, и воля человека направляется лишь на выбор способа и поддержание большей или меньшей интенсивности вымаливания прощения. Выражаясь в понятиях китайской философии, подобная расстановка сил свидетельствует о том, что в востоке в большей степени выразилось начало «ян», а в западе (стороне света, где заходит солнце) – соответственно, «инь» (что, к слову сказать, неоднократно упоминается в древних китайских источниках).
Читать еще: Цитаты из вишневого сада. А.П.Чехов
LiveInternetLiveInternet
—Метки
—Музыка
—Поиск по дневнику
—Подписка по e-mail
—Постоянные читатели
—Сообщества
Китайская богиня Нюйва
Nu_Gua_by_nuu
Нюйва(кит. трад. 女媧, упр. 女娲, пиньинь Nǚwā) — одна из великих богинь китайского (даосского) пантеона, создательница человечества, избавительница мира от потопа, богиня сватовства и брака.
Нюйва изображалась в виде фигуры с головой и руками человека, и с телом змеи. В китайской транскрипции её имя читается как «Ню Гуа» (женщина Гуа), где Гуа обозначает некое улиткообразное существо. Согласно древнекитайским воззрениям, некоторые моллюски, насекомые и рептилии, способные менять кожу или панцирь (домик), обладают силой омоложения и даже бессмертия. Поэтому и Нюйва (женщина Гуа), переродившись 70 раз, преобразовала этими своими изменениями Вселенную, а образы, которые она принимала в своих перерождениях, дали начало живущим на земле существам. Божественность Нюйвы была так сильна, что даже из её внутренностей (кишечника) родились 10 божеств.
Создание человечества также являлось заслугой Нюйвы. Ей же принадлежит и разделение людей на высших и низших. Те, кто были вылеплены руками богини из жёлтой глины (жёлтый цвет в Китае — цвет небесного и земного императоров) и их потомки образовали впоследствии правящие классы в стране. Те, кто появился из кусков глины и грязи, разбросанных Нюйвой с помощью верёвки — это крестьяне, рабы и прочие подчинённые.
Согласно другим мифам, Нюйва спасла Землю от гибели во время светопредставления, когда небесный огонь и потоп могли уничтожить всё живое. Богиня собрала разноцветные камни, расплавила их и залепила небесные дыры, через которые на землю изливались вода и огонь. Затем она обрубила ноги гигантской черепахе, и этими четырьмя ногами, как столбами, укрепила небосвод. Тем не менее небосвод несколько покосился, земля ушла вправо, а небо влево. Поэтому и реки в Поднебесной текут на юго-восток.
Читать еще: Урок литературного чтения на тему: «Журавль и цапля.
Богиня Нюйва и её брат Фуси считаются первой божественной супружеской парой. Изображаются они обычно с переплетёнными змеиными хвостами, в головных уборах или халатах, обращённых лицом друг к другу, или отвернувшимися. Знаком Нюйвы (который она держит в руках) является компас. В её честь строились храмы, где во втором месяце весны приносились обильные жертвы и устраивались праздники в её часть, как богине любви и бракосочетаний. Впоследствии образы Нюйвы и Фуси высекали также на надгробных плитах для защиты могил.
Фуси и Нюйва
В древние времена, когда Пань Гу уже сотворил мир, но людей еще не существовало, в горах Куньлун жила богиня Нюйва и ее брат Фуси. Фуси и Нюйва решили стать мужем и женой, но в последний момент Нюйва устыдилась этого. Тогда брат отвел ее на горную вершину и сказал: «Если небо желает, чтобы мы поженились, пусть дым устремится столбом вверх. Если ему это неугодно, пусть прижмется к земле». Дым поднялся столбом вверх. Сестра согласилась с волей неба, но, продолжая стыдиться, прежде чем приблизиться к брату, сплела из травы веер и прикрыла им свое лицо. Отсюда возник существующий и по сию пору обычай, согласно которому, невеста на свадьбе прикрывает лицо веером.
Известен миф и о том, как Нюйва в одиночку дала начало человеческому роду. В этом мифе она описана как существо, имевшее голову человека и тело змеи. Наделена она была исключительной божественной силой, позволявшей ей совершать в день семьдесят перевоплощений.
Богиня Нюйва
Хотя на земле уже существовали горы, реки, травы и деревья, а также насекомые и рыбы, Нюйва ощущала одиночество и решила, что ей необходимо создать существа иного рода.
Как-то раз, сидя на берегу пруда, она размочила желтую глину и, глядя на свое отражение в воде, вылепила фигурку маленькой девочки. Как только она поставила ее на землю, фигурка ожила, запищала и радостно запрыгала. Она получила имя Жень — человек.
Читать еще: Что такое эпос, лирика и драма. Шестая
Богиня Нюйва создает людей
Нюйва осталась очень довольна результатами своего опыта и, продолжив дело, вылепила из глины множество человечков обоего пола. Эти человечки, окружив Нюйву, радостно кричали и пританцовывали, а затем расходились в разные стороны.
Нюйва продолжала свою работу, делая все новых и новых человечков. Трудилась она очень долго и утомилась еще до того, как создала достаточное количество людей.
Тогда она взяла ветку лианы, опустила ее в жидкую желтую грязь, а затем стряхнула капли этой грязи на землю. В тех местах, куда падали комочки грязи, появлялись на вид неотличимые от первых прыгающие маленькие человечки. Таким образом Нюйва положила начало делению людей на высшее и низшее сословия, хотя внешне люди были похожи.
Люди оказались существами смертными, а создавать их заново всякий раз было утомительно, и потому Нюйва научила людей размножаться и повелела им заботиться о воспитании детей. Так возник род человеческий.
Именно Нюйва стала первой в мире свахой и установила для людей форму брака, и потому последующие поколения почитали ее как богиню сватовства и бракосочетаний. Церемонии в ее честь были необычайно пышными. И юноши и девушки, собравшиеся на них, могли объединяться в пары без каких-либо дополнительных обрядов, поскольку такое соединение считалось продиктованным волей неба.
Фуси встречается в мифах и как отдельный, независимый от Нюйвы персонаж. Фуси имел лицо человека и тело змеи, либо тело дракона и голову человека. Будучи сыном божества и женщины из райской страны, он был божеством уже с рождения. По небесной лестнице он мог свободно подниматься на небо и спускаться на землю. Этой лестницей пользовались духи, являвшиеся из разных мест.
Согласно преданию, Фуси создал первый музыкальный инструмент, что-то вроде гуслей — сэ. Иногда считается, что именно Фуси начертал первые восемь иероглифов, описывающих основные явления Вселенной.
Огромной заслугой Фуси является то, что он дал людям огонь. Второе его имя — Паоси — буквально значит «жареное мясо», что выражает идею практического применения огня. Чаще всего Фуси считают сыном Лэйшеня — духа грома, ведавшего одновременно ростом деревьев. Вполне естественно, что сын такого отца мог добыть огонь, видимо, возникший в результате удара молнии в дерево.
Ко всему прочему Фуси научил людей ловить рыбу.
Источники:
http://www.litmir.me/br/?b=627096&p=12
http://www.liveinternet.ru/users/alisa67/post139889475/
http://www.zhengongfu.org/kultura/legendy-i-mify-kitaya/fusi-i-nyujva/
