Джон Эверетт Милле,Офелия. 1851—1852, Галерея Тейт, Лондон
Офелия» или «Смерть Офелии» — картина английского художника Джона Эверетта Милле, завершённая им в 1852 году. В основе картины лежит сюжет из пьесы Шекспира «Гамлет».
В 1852 году Милле создал «Офелию», которую сегодня называют самым ярким и впечатляющим произведением не только ее автора, но и всего английского искусства. Не сразу, но она заставила даже самых ярых критиков идей Братства убедиться в безусловном таланте художника и правоте Рёскина.
Милле воспроизвёл сцену, которая описана Королевой, матерью Гамлета. Она рассказывает о произошедшем как о несчастном случае:
Где ива над водой растет, купая
В воде листву серебристую, она
Пришла туда в причудливых гирляндах
Из лютика, крапивы и ромашки,
И тех цветов, что грубо называет
Народ, а девушки зовут перстами
Покойников. Она свои венки
Повесить думала на ветках ивы,
Но ветвь сломилась. В плачущий поток
С цветами бедная упала. Платье,
Широко распустившись по воде,
Ее держало, как русалку.
Мгновение между жизнью и смертью – таким может быть первое и довольно поверхностное прочтение картины.
Офелия, как мы знаем, сошла с ума, после того как Гамлет убил ее отца. В психоаналитической реальности каждый мужчина, завоевывая женщину, должен символически убить ее отца. То есть вытеснить, заменить отца в ее сердце. Если рассматривать события пьесы как театр внутренних, психических переживаний, то поступок Гамлета – это первый шаг к тому, чтобы завоевать ее сердце. И Офелия, которая прежде пребывала в девичьих сексуальных фантазиях и грезах, теперь могла бы отдаться мужчине, ее завоевавшему, могла бы стать женщиной.
Художник показал Офелию в смерти, но показал так, что картина откровенно красива, хотя и очень необычна, от нее трудно оторвать взгляд; специалистам же в ней очевидны еще и несколько новаторских художнических приемов.
Так, вопреки общепринятому методу написания подобных работ, Миллес сначала занялся фоном и проработал на пленэре пейзаж у реки Хогсмил, в графстве Суррей, проводя за набросками большую часть дня.
Фигура Офелии дописывалась позже и тоже с натуры. Моделью для Офелии была 19-летняя Элизабет Сиддал — самая, пожалуй, известная муза прерафаэлитов. Она позировала художнику в оловянной ванне, вода в которой подогревалась пламенем свечей.
О КАРТИНЕ И СИМВОЛАХ
«Картина завораживает: яркость растений во всем многообразии их оттенков контрастирует с прозрачными водами реки и отяжелевшей тканью переливчатого платья Офелии. Работая над картиной, Милле по 11 часов делал зарисовки с натуры; в результате у него получилось одно из самых тщательных и детальных описаний английской природы, достойных увлеченного ботаника.
Художник оставил полные юмора воспоминания об этом процессе:
В течение одиннадцати часов я сижу в костюме под зонтиком, отбрасывающим тень размером не больше, чем пол пенни, с детской кружечкой для питья…
Мне угрожает, с одной стороны, предписание предстать перед магистратом за вторжение на поля и повреждение посевов, с другой — вторжение на поле быка, когда будет собран урожай.
Мне угрожает ветер, который может снести меня в воду и познакомить с впечатлениями тонувшей Офелии, а также возможность (впрочем, маловероятная) полного исчезновения по вине прожорливых мух.
Мое несчастье усугубляют два лебедя, упорно разглядывающие меня как раз с того места, которое я хочу рисовать, истребляя по ходу дела всю водную растительность, до которой они только могут дотянуться.
Платье обошлось Милле в четыре фунта. В марте 1852 года он писал: «Сегодня я приобрёл по-настоящему роскошное старинное женское платье, украшенное цветочной вышивкой — и я собираюсь использовать его в „Офелии“» Согласно записи от 31 марта, живописцу осталось только «нарисовать юбку… на что, я думаю, не потребуется больше одной субботы»
Читать еще: Легенды музыки диско. Группа Dschinghis Khan
Художника интересовал язык цветов, переживавший в викторианской Англии новое рождение. С их помощью Милле рассказывает историю своей героини. Так, ива, крапива и ромашка ассоциировались с забытой любовью, болью и невинностью.
Анютины глазки символизировали безответную любовь, фиалки, украшающие шею Офелии, считались символом верности, целомудрия, а также безвременной смерти. Мак означал саму смерть, увековеченную незабудками.
Трагическая история Офелии была очень популярна у викторианских художников, а ее самоубийство воспринималось в пуританской Англии почти как бунт, как вызов предрассудкам.
Милле писал картину долго, сначала – пейзаж, затем, уже отдельно – Офелию. Художница Элизабет Сиддал позировала ему четыре долгих зимних месяца: она ложилась в ванну с водой, которую художник подогревал с помощью свечей и масляных ламп.Однажды лампы погасли, но Милле был так увлечен работой, что не заметил этого. Элизабет заболела, и художнику пришлось оплачивать услуги доктора, чтобы продолжить работу.
Стараясь запечатлеть прекрасное, художник не замечал времени. Нет его и на картине: время остановилось, исчезло и, кажется, уже никогда не потечет. Замерли воды реки, умолк ветер, не колышутся ветки ивы, а с цветков не падают лепестки. Там нет жизни, но нет и смерти – эта красота вечна».
Кстати, Гамлет тоже присутствует на этой картине… в образе дерева. Казалось бы, ива – это женский символ, но здесь это корявое, грубое дерево, оно подобно друиду. Дерево нависает над Офелией, склоняется так низко, что девушка могла бы схватиться за него, удержаться и выжить.
У нее есть точка опоры. Почему же Офелия этого не делает? Почему она не хватается за отношения с мужчиной? Почему между смертью и «маленькой смертью» (наслаждением) она выбирает первое? Одну причину видят в том, что Гамлет пассивен: он поддержит ее, если Офелия сама протянет руки, но первым не предлагает помощь.
А вторая причина – в смертоносном нарциссизме Офелии. Мы видим контраст прекрасного гармоничного мира, который окружает Офелию, ее собственной идеальной красоты и страшного, корявого дерева, которое пугает и отталкивает своей грубой реалистичностью.
Офелия отказывается от реальной, чувственной, эмоциональной жизни с ее неидеальностью в пользу нарциссической смерти – того, что позволит ей сохранить свой образ прекрасным, чистым и непорочным. Умирая, она стремится вернуться в рай, в материнскую вселенную (погружение в воду в нашем бессознательном и означает слияние с матерью), где будет законсервирована ее красота и нетронутость.
Вслед за Офелией: трагическая судьба музы художников-прерафаэлитов
Получайте на почту один раз в сутки одну самую читаемую статью. Присоединяйтесь к нам в Facebook и ВКонтакте.
В трагедии Шекспира Офелия, развешивая венки на иве у реки, оступилась и упала в воду. «В трясину смерти» ее увлек поток, которому она не сопротивлялась. Но в тексте нет однозначных ответов на вопрос об обстоятельствах смерти Офелии, поэтому среди критиков споры длятся до сих пор: кто-то считает это несчастным случаем, примером трагической и бессмысленной смерти, кто-то настаивает на версии самоубийства по причине безумия и неразделенной любви к Гамлету. Милле изобразил тот момент, когда Офелия, упав в воду, отдается воле случая и не сопротивляясь расстается с жизнью. Ее лицо спокойно и безучастно. С мертвенной бледностью ее кожи контрастирует невероятно яркая и красочная природа, изображенная с ботанической точностью.
Моделью для Милле была 19-летняя Элизабет Элеонор Сиддал, британская художница, поэтесса и натурщица. Эта девушка стала музой для многих живописцев, ее можно увидеть на картинах Данте Габриэля Россетти, Уолтера Хоуэлла Деверелла, Уильяма Холмана Ханта. Ее называли феноменом XIX века, ведь, родившись в простой семье, она смогла стать одной из самых известных фигур викторианской эпохи, вдохновившей многих художников Братства прерафаэлитов. Кроме того, Элизабет была единственной женщиной среди художников, участвовавших в выставке прерафаэлитов в 1857 г.
Со своим будущем мужем, художником и поэтом Данте Габриэлем Россетти, Элизабет познакомилась незадолго до позирования для картины Милле. Она оказала большое влияние на творчество Россетти, стала для него музой, ученицей, моделью и возлюбленной. Однако семейное счастье было недолгим.
Читать еще: Скачать моды н майнкрафт. Моды для Minecraft PE
Элизабет позировала Милле в наполненной водой ванне. Это происходило зимой, и несмотря на то, что вода в ванне постоянно подогревалась, в результате продолжительного позирования девушка простудилась. Ее разгневанный отец после этого выставил художнику внушительный счет. Возможно, эта история закончилась бы благополучным выздоровлением и о ней бы после никто не вспомнил, но дело в том, что основным средством лечения на тот момент был лауданум – препарат, содержащий опиум. Во врачебной практике того времени эта было достаточно распространенным методом.
И без того слабое здоровье девушки было подорвано применением опасного препарата, по свидетельствам современников, Лиззи была больна туберкулезом. Кроме того, опиум вызвал наркотическую зависимость, и через несколько лет девушка скончалась от передозировки лауданумом. Это случилось через 2 года после ее свадьбы.
Некоторые знакомые высказывали предположение о том, что это было самоубийство – ее брак с Россетти нельзя было назвать счастливым, их ребенок умер при рождении. Всю оставшуюся жизнь Россетти страдал от приступов депрессии, кошмаров и угрызений совести, а забыться и уйти от действительности ему помогали алкоголь и наркотики.
Смерть Элизабет Риддал стала такой же загадкой, как и гибель Офелии, до сих пор не известно точно, случайно ли она приняла слишком большую дозу лауданума или сделала это сознательно. Из-за этой ошибки, стоившей ей жизни, она повторила трагическую судьбу литературной героини, в образе которой она 10 лет назад позировала для полотна Милле.
Понравилась статья? Тогда поддержи нас, жми:
История одного шедевра: «Офелия» Милле
По легенде, Элизабет Сиддал, с которой Джон Эверетт Милле писал тонущую Офелию, вскоре после завершения полотна скончалась. И хотя риск воспаления легких был вполне реален – девушка часами позировала, лежа в ванне, – к счастью, модель осталась жива, правда, не очень здорова. Для прерафаэлитов, стремившихся к предельному натурализму и писавших только с натуры, страдания натурщиков (их роли исполняли в основном друзья и родственники) были обычным делом. В целом как и страдания зрителей, совершенно растерявшихся при виде нового искусства, взбудоражившего Викторианскую Англию в 1850-х годах.
Из шекспировского «Гамлета» Милле не нашел сцены лучше, как гибель Офелии. Сошедшая с ума девушка, не дождавшаяся любви принца и потерявшая отца, сплела венок и предала себя воле волн. Искаженное лицо, сведенные судорогой руки, растрепавшиеся волосы и разметавшиеся цветы — таков образ агонии.
Несколько дней Милле писал по частям пейзаж, выбрав место у реки Хогсмилл, в графстве Суррей. При этом неизвестно, был ли художник точен в часах. По всей видимости, он писал в течение нескольких дней каждый раз в разное время суток, а затем «склеивал» этюды в мастерской.
Вот как Милле описывал свои впечатления от пленэров: «В течение одиннадцати часов я сижу в костюме под зонтиком, отбрасывающим тень размером не больше, чем полпенни, с детской кружечкой для питья… Мне угрожает, с одной стороны, предписание предстать перед магистратом за вторжение на поля и повреждение посевов, с другой — вторжение на поле быка, когда будет собран урожай. Мне угрожает ветер, который может снести меня в воду и познакомить с впечатлениями тонувшей Офелии, а также возможность (впрочем, маловероятная) полного исчезновения по вине прожорливых мух. Мое несчастье усугубляют два лебедя, упорно разглядывающие меня как раз с того места, которое я хочу рисовать, истребляя по ходу дела всю водную растительность, до которой они только могут дотянуться».
Для Офелии позировала 19-летняя Элизабет Сиддал, для которой было специально куплено старинное расшитое платье. Девушка терпеливо лежала в ванне, которую подогревали лампами. Есть история, что однажды одна из ламп перегорела, Элизабет замерзла и заболела туберкулезом. Однако есть версия, что Сиддал болела и до позирования. Как бы то ни было, Милле пришлось оплатить лечение.
Читать еще: Кто написал робин гуд и шериф. История: Легенды
Элизабет Сиддал
Каждый цветок в венке Офелии не только выписан так, что ботаник не придерется, но еще и наделен средневековым символизмом. (Правда, тут надо оговориться, что в Викторианской Англии уже мало кто помнил эту «цветочную азбуку»). Так, лютики — символ неблагодарности, инфантилизма; ива — отвергнутой любви; крапива — боли; маргаритки — невинности; розы — любви и красоты; фиалки и незабудки — верности; адонис — горя.
Джон Эверетт Милле был одним из основателей братства прерафаэлитов. Объединенные этим красивым словом авторы — причем не только живописцы, но также поэты, архитекторы, издатели и т. п. — полагали, что искусство Викторианской Англии зашло в тупик и должно вернуться к доакадемическим традициям, то есть к эпохе Перуджино, Фра Анжелико, Джованни Беллини. До конца неясно, почему на роль основателя академизма был выбран именно Рафаэль, а не, скажем, Леонардо да Винчи или Тициан.
Восстав против Королевской академии художеств, определявшей лицо британского искусства, они выступали против условности «образцовых» произведений. По их мнению, искусство должно было способствовать возрождению духовности в человеке, нравственной чистоты и религиозности, не скованной обрядностью. Видимо поэтому они вольно трактовали евангельские сюжеты, отступая от принятых композиционных и колористических канонов. Правда, зрителям не все было понятно. Например, почему привычный им Иисус вдруг превратился в «рыжеволосого еврейского паренька, как написала критика о картине «Христос в родительском доме».
«Христос в родительском доме» (1850)
В качестве тем прерафаэлиты предпочитали сюжеты со скрытой драмой. Особенно о неразделенной или отвергнутой любви. Обращаясь к историческим сюжетам, прерафаэлиты старались быть максимально точны в изображении костюмов. Конечно, они не проводили дни напролет в архивах, но, например, во время путешествий в Италию копировали фрески, с которых потом брали материал для своих полотен.
Старые мастера, которым поклонялось братство, не знали того, что в XIX веке было само-собой разумеющимся в живописи: перспектива, свето-теневая лепка лица, пропорции тела. И прерафаэлитам, желавшим смотреть на мир, как это делали художники до Возрождения, надо было все это забыть. Однако, конечно, эта была абсолютная утопия.
Прерафаэлиты выбирали в качестве моделей друзей или родственников. На их картинах нет вымышленных или случайных лиц. Настаивали они и на необходимости писать только с натуры. Пейзажи требовали от живописцев выносливости. Шутка ли, сидеть или стоять часами под палящим солнцем, дождем или ветром?! Вероятно, поэтому пейзаж довольно быстро был оставлен.
«Мариана» (1851) Джона Эверетта Милле
Критика писала, что декларируя следование правде и приверженность простоте природы, прерафаэлиты на самом деле «рабски имитируют художественную неумелость». Несмотря на это, братству удалось сформировать новый стиль жизни и новый тип женской красоты.
Просуществовали прерафаэлиты недолго. Вскоре после признания публикой братство распалось, и ни одна попытка воссоединения не увенчалась успехом.
Милле был гением — в Королевскую академию художеств его приняли в 11 лет, и это при том, что уроки рисования он начал брать лишь за два года до того. Проведя восемь лет как прилежный живописец, в 1848 году на одной из выставок Милле познакомился с Холманом Хантом и Данте Габриэлем Россетти. Именно им принадлежит идея организации братства прерафаэлитов.
Поначалу критика — и, как следствие, отсутствие заказчиков — не беспокоила Милле. Все изменилось после женитьбы на Эффи Грей. Кстати, Милле увел ее у Джона Рескина. История эта достойна мелодрамы. После 5 лет брак Грей и Рескина так и не был консумирован. Это, а также супружеская неверность Эффи, стало причиной развода и последующей женитьбы с Милле.
Новобрачным нужно было на что-то жить, и тогда Милле начал писать быстро и продаваемо. Это означало отречение от идеалов прерафаэлитов, что вполне неплохо окупалось примерно по 30 тыс. фунтов в год. На портретах и пейзажах Милле заработал не только состояние, но и титул баронета, а затем и пост президента Королевской академии художеств.
Источники:
http://www.proza.ru/2015/11/26/1133
http://kulturologia.ru/blogs/170316/28831/
http://diletant.media/articles/39612100/
