Русский фольклор донёс до нашего времени лишь сказочный образ Кощея Бессмертного, который однозначно стал трактоваться как отрицательный и зловещий персонаж. Но мы знаем, что за любым языческим образом всегда стоит понятие, сила природного явления – всё то, что непосредственно имело отношение к существованию человека. Жизнь земледельца напрямую зависела от урожая, от приплода скота, и от их сохранения. Чтобы разобраться, что за явление стоит за образом Кощея, сначала попробуем вспомнить, какие понятия несли слова созвучные с этим именем.
В народной этимологии слово «кощий» применяется к настолько тощему человеку, что косточки «видны», почти скелету. В «Слове о полку Игореве» это слово упомянуто дважды: «чага (рабыня) была бы по ногате, а кощей (раб) по резане» и «в седло кощеево» (т. е. в седло беглого раба), что соотносится с тюркским ko;;i «невольник», ko;ucu «беглец» которое, в свою очередь, образовано от ko; «бег, лагерь, стоянка». Устаревшее русское слово «кош» — это корзина, шалаш, стан, доля; в украинском языке «кіш» — это тоже стан, поселение, а «кошевой» — старшина, начальник коша, а соответственно — и хранитель общей казны (коша). Санскритское слово kocagara также означает «хранитель казны» и произносится как «кошягара» или «кочагара». В белорусском языке «кашеваць» — раскинуть стан. Попутно следует заметить ещё одну связку слов: касть – капость – пакость – мерзость, нечистое, сорное, гниющее (об останках). Владимир Даль приводит такие значения слова касть, как грязь, распутица (арханг.), отбросы (южн. обл.).
А теперь вспомним мифологический образ. Кощей – порождение Матери Сырой Земли, рождающая, как добрых, так и злых существ. «Смерть моя — в яйце, яйцо — в утке, утка — в зайце, заяц в железном сундуке сидит, сундук на крепкий замок закрыт и закопан под самым большим дубом на острове Буяне, посреди моря-океяна», — рассказывает Маре Моревне, Кощей Бессмертный в одной из сказок.
«На Буяне острове сосредотачивались все творческие силы природы, как в вечно полном и неисчерпаемом источнике. Он лежал на океане, матери всех морей, из которого вышла земля. Буян потому и остров, что находится среди беспредельного океана. Как и когда создался Буян-остров, предания молчат». (А. Афанасьев. Происхождение мифа. Статьи по фольклору, этнографии и мифологии. Изд-во «Индрик», М., 1996, с. 24).
Дальше Афанасьев продолжает: «…дуб мокрецкий», который «ни наг, ни одет», то есть и засохший, и живой, с отпрысками, не развившийся, а ветры из «тутошнего», проявленно-тварного мира, приносят под этот дуб семена, зародыши, остающиеся «от суровости нечистой силы мороза — для новой жизни» (с. 24 и 28).
Замок мог быть, как железным, так и символическим. Во многих заговорах, например, в обряде первого выпаса скота, когда хоровод напевал магическую песню для сохранности стада от зверей и мора, в конце действа всегда упоминался замок, на который крепко запирался хороводный круг и ключ такой же символический как бы выбрасывался, или поступал на хранение какому-нибудь божеству, например, Заре, духу Воды или им подобным.
Заяц, как известно, — символ плодовитости, недаром олицетворялся в образах богинь. Вспомним, что Саксонская Богиня Истер (Eostre), которая по своему значению была схожа с богиней Живой, изображалась с головой зайчихи. Заяц (позднее, кролик) во многих странах, в частности в США, до сих пор изображается на пасхальных открытках.
Утка (Мировая Утица) – Богиня судеб всего сущего, она же, Макошь, в чреве своём хранит яйцо – символ жизни. Если вспомнить другие варианты и иные сказки о Кощее, то в яйце ещё часто находится игла (спица?) орудие прядения судьбоносного полотна Вселенной, которое связывает, ткёт, сшивает Богиня Макошь со своими помощницами.
Упомянув яйцо, нужно вспомнить и о том, какое символическое значение имело оно в языческих обрядах и поверьях. Если зерно – это символ возрождения жизни растений, то яйцо имело такое же значение в магических обрядах, вызывающих плодовитость и здоровье людей, скота и всего живого. Яйцо непременно зарывалось хлебопашцем в пахоту, как при весеннем севе, так и в поле, засеваемое озимыми, чтобы мороз не смог погубить посевы, словно призывая самого Кощея охранять это поле с яйцом. Не правда ли, символично?! Яйца — писанки, которые дарили друг другу с пожеланием здоровья, игры с яйцами и яйчатами, непременная яичница в обрядовой еде – всё делает яйцо значимым элементом жизни и об этом можно много рассказывать, но, именно, яйцо, зарытое в землю, думается, непосредственно связано с культом Кощея.
Теперь необходимо вспомнить и о спутнице Кощея, Маре или Моране. В дошедших вариантах сказок она часто уже носит имя Марья, но, несомненно, что это переделка имени могучей и грозной богиня зимы и смерти, жены Кощея, дочери Лады, сестры Живы и Лели. Морана у славян в древности считалась воплощением нечистых сил. Её символы — черная луна, груды разбитых черепов и серп, указывающий на то, что она несла ещё одну функцию – помощь в уборке урожая посредством срезания (убивания) созревших колосьев. И если поздний фольклор говорит нам о том, что Царь Кощей пленит Марью Моревну, то это ещё не факт, и, возможно, по понятиям древних славян, сам Кощей находится в зимнем плену, вынужденный сохранять основу будущего урожая (посевное зерно) и все семена разнотравья, которые нещадно губит мороз.
Тут нельзя не упомянуть о дне окончания жатвы, который посвящался древнеиталийскому богу Консусу – покровителю почвы и посевов. Этот день (Ferragosto) торжественно отмечался Древними римлянами, которые обменивались друг с другом сакраментальным пожеланием: «Bonas ferias consuales!» («Хороших консуальных праздников!») и подарками.
Исследователи отмечают, что по всей вероятности, с этим праздником были связаны ритуальные действия с водой, огнём и зеленью.
Некоторые обряды сохранялись ещё в средние века, а отдельные их элементы дошли и до нового времени.
В Риме в день феррагосто было принято заливать водой площадь Навона, как бы вызывая искусственное наводнение. Повторялись эти действия каждую субботу августа, и сопровождались весёлыми гуляньями, при которых было принято обрызгивать друг друга водой.
В Сицилии, в Пиана-деи-Гречи, участники после торжественной процессии поджигают огромный стог листвы растения ампелодезма. В другой провинции было принято сжигать факелами траву у обочины дороги, по которой шла процессия.
Отголоском древних ритуалов с зеленью следует считать обряд сооружать в день успения триумфальные арки из трав, среди которых обязательно должен присутствовать базилик.
День Кощея, он же Касьянов день, приходится на 29 февраля. Если следовать правилу славянского земледельческого календаря, что каждому дню года имеется супротивный двойник, то мы заметим удивительное совпадение: день Кощея (зимнего) соединяется остью с днём Консуса (Кощея?), приходящимся на 29 августа, то есть летнего.
Остаётся добавить, что кощеев цвет – зелёный (цвет растительности), Кощей набирается сил от воды (об этом чуть позже), а огонь, по поверьям многих народов, обладает плодоносной силой (например, во Франции, купальский костёр принято давать разжигать жениху и невесте или молодожёнам, чтобы огонь наделил их детородной силой).
Вернёмся к облику Кощея. Практически скелет, смердящий от остатков гниющей плоти – пакость, грязь, логично продолжить, что это и перегной, чернозём – то, что станет питательной средой для растений, которые были упрятаны силою ли ветра, или пахаря в землю, и произрастут новыми побегами жизни. Вспомним, что в сказках Кощей получает богатырскую силу только после того, как выпьет большое количество воды (после таянья снега или орошения?). И ни заслуга ли его в том, что весной всё зазеленеет Кощеевым цветом – ведь это он сохранил семена?! Так не сохраняющая ли это некая сила – хранительница в таком неприглядном облике?! И если это так, то почему именно сгнивший труп – образ такого необходимого для жизни божества?
Ответ, мне кажется, напрашивается сам. Культ предков – важнейшая составляющая ведической культуры и верований. Предки – хранители и защитники, духи предков — посетители Яви в определённые циклические праздники, когда для них открываются ворота Нави, предки – такой же объект поклонения, как и само Солнце. Даже боги, по мнению некоторых исследователей культуры древних славян, несут, скорее, имена знаменитых пращуров, основателей родов и героев. К месту упомянуть, что Кощей (также Кошькей, с диалектным новгородским чтением -щ- как -шьк-) встречается как личное имя в берестяных грамотках XII века из Новгорода и Торжка. Поэтому не будет невероятным предположить, что Кощей – это символический собирательный божественный образ предков, прах которых служит делу сохранения и возрождения жизни после смертельно опасного периода – долгой зимы.
Характерно, что символ Солнца, конь, неизменно присутствует в сказах про Кощея и Царевича. Заметим, только тогда Царевич одолевает Кощея, когда его конь становится сильнее коня противника. То есть соответственно, когда конь – Солнце весны, светит ярче и длительнее зимнего Солнца, наступает перелом в их поединке. Солнцу всегда помогал младший брат, огонь. Для этого возжигали костры на вершинах холмов, зажигали колёса, которые потом скатывали с горки. И ко всему прочему, как уже упоминалось, огонь (тепло) обладает плодоносной силой.
А кто такой этот Царевич? Почему Мара Моревна то и дело переходит (увозится) то одним, то другим соперником. Тут опять нужно вспомнить о том, что все явления природы для древних славян, как и для нас с вами, цикличны, обратимы, смерть одной ипостаси божества – это всего лишь его воскрешение в другой. Как не умирает Солнце, а только последовательно становится то Хорсом, то Ярилом, затем Даждьбогом, потом Световитом, перерождаясь опять в Хорса, так и остальные божества умирают, рождаются, уходят, приходят, словно в вечно движущемся хороводе. И Царь Кощей не мог быть исключением. Он погибает, чтобы возродится в молодом Царевиче. И Мара уже не в образе страшной старухи Смерти (Масленицы), а молодой невестой вкусит плодов брака, соберёт урожай и вернётся опять к одряхлевшему супругу, который будет ждать её, скованный цепями жуткого холода Навьего царства.
В заключении можно ещё добавить, что Кощей, несмотря на свой непривлекательный облик, и при этом, ошибочно считавшийся скопидомом, чахнувшим над златом, на самом деле не принёс в сказках особого зла. Его борьба с самим собой за жену и невесту – это всего лишь антураж неоднозначности образа хранителя и стражника добра в двойственности значения этого слова.
Наверное, можно приводить много примеров как за, так и против подобной трактовки полусказочного, полу божественного персонажа русского фольклора, но ничто не рождается на пустом месте, и чтобы проследить последовательность его трансформации, нужно определить точку отсчёта. А такую точку, я полагаю, нужно находить в миропонимании славянского язычества и в культе божественного Солнца.
Тогда станет понятно и происхождение слов, и понятий, и образов. Мне могут напомнить, что в упомянутом вначале «Слове о полку Игореве», «кощей» — это раб. И я соглашусь с этим, потому что, если Кощей – прах предков, хранитель семени для возрождения жизни на земле, если это почва, сравнительно грязная и пачкающая, не всегда хорошо пахнувшая, то чем раб не подойдёт под эти составляющие, ведь, как говорится, «из грязи да в князи»?! Почему-то тут же вспомнилась ещё «лагерная пыль» периода репрессий, кощие заключённые концлагерей и, несмотря ни на что, продолжающаяся жизнь, которую стойко сохраняют совсем не сказочные Кощеи.
Читать еще: Наталья орейро дочь. Личная жизнь натальи орейро
30.01.11
(Дополнено 04.06.12)
Использованная литература:
Афанасьев А. Н. «Народные русские сказки»;
«Календарные обычаи и обряды в странах зарубежной Европы: летне-осенние праздники» под редакцией Академии наук СССР и Института этнографии им. Н.Н. Миклухо-Маклая, «Наука», М. 1978
Илл. И. Билибин. Кощей Бессмертный. 1901 г.
Кощей Бессмертный
Кощей (правильный вариант – Кащей) – культовый персонаж славянской мифологии, чей народно-фольклорный образ крайне далек от изначального. Кощей Чернобогвич был младшим сыном Чернобога, великого Змея Тьмы. Его старшие братья – Горын и Вий – боялись и уважали Кощея за великую мудрость и столь же великую ненависть к врагам отца – Ирийским богам. Кощей владел самым глубоким и мрачным царством Нави – Кощеевым царством, в котором, вероятно, располагался Лунный Чертог, обитель Чернобога, управителя Дасуней.
Безусловно, из темных божеств Кощей был самым могущественным (если не считать его отца Чернобога, который в открытый бой вступил лишь единожды во время Изначальной Битвы). Кощей повелевал силами тьмы и овладел этим искусством в совершенстве, что позволяло ему управлять душами и телами мертвых. Конечно, практически все твари Нави, включая Крикс, Кикимор, Лих, Мавок и прочих беспрекословно подчинялись этому некроманту славянского покроя. Также некоторые легенды утверждают, что Кощей способен с легкостью «вытянуть» жизненную силу (или душу) из любого живого существа. В связи с этим абсолютно очевидно, что именно Кощей послужил прообразом знаменитого фентезийного персонажа – лича.
Легенды утверждают, что в отличие от большинства верховных владык Нави Кощей не любил перевоплощения и практически всегда оставался в своем изначальном облике высокого и сутулого, но могучего старца с длинными седыми волосами и осунувшимся лицом (иногда с черепом вместо лица). При крайней необходимости, этот темный колдун мог обращаться в черного ворона.
Кощей виртуозно владел полутораручным мечом и в искусстве фехтования мало кто мог сравниться с ним. Кроме того, доспехи Кощея были заговорены самой Марой еще в те далекие времена, когда богиня зимы и смерти была его женой. Еще одной отличительной особенностью Кощея является его конь, являющийся, как не трудно догадаться, наполовину живым, а наполовину мертвым созданием, результатом одного из магических экспериментов темного властелина.
Об этом мы узнаем из легенды, в которой Мара спустилась в Кощеево царство, дабы помочь Дажьбогу одолеть Кощея и спасти трех прекрасных дев, а вместе с ними и трех Ирийских богатырей (Зорьку, Вечорку и Полуночку). Мара обменяла жизни дев на свою собственную, обязавшись стать женой Кощея. Именно тогда темная богиня заговорила доспехи мужа, которые и без того не одно земное оружие не могло повредить. И, кстати, тогда же (хотя некоторые легенды утверждают, что гораздо раньше) Мара вызнала об уязвимом месте Кощея – Яйце. И здесь мы вплотную подходим к сакральной эзотерической сущности образа Кащей.
Вся жизненная сила Кощея была сосредоточена в некоем Яйце, которое по легенде создал Род в начале сотворения мира. Очевидно это то самое Яйцо, о котором говорят многие эзотерические тексты ранних агностиков, алхимиков, каббалистов, теософов. Это Яйцо – символ первозданной творящей энергии, аллегория изначального сотворяющего импульса, исторгнутого, как говорят масоны, Великим Архитектором Вселенной. И если сила Кощея заключена в этом яйце, то логично предположить, что именно в этом персонаже наши далекие предки заключили образ темной стороны человеческой натуры – изначальной, бессмертной и непобедимой. Ведь Кощея Бессмертного никто так и не смог одолеть именно потому, что для этого нужно было бы уничтожить Яйцо, являющееся сутью мироздания. Лишь в поздних легендах – сказках – Кощей несколько раз погибает. Это происходит потому, что ко времени появления этих сказок наши предки уже утратили истинный смысл этого непростого и многопланового мифологического образа.
Читать еще: Какой закон соблюдают чеченцы. История и Традиции
Еще любопытнее образ Кащея выглядит в ракурсе тех легенд, которые именуют его «владыкой Черного Солнца». Ведь Черное Солнце было сакральным символом наших предков, олицетворявшим мощь всей расы и каждого ее представителя в отдельности (подробнее — в соответствующем разделе сайта).
Между тем, та же Мара успешно одурманила Кощея и заковала его в его же собственном дворце, построенном из драгоценных камней. Позже Кощей, конечно, освободился, правда, не без помощи счастливой случайности в виде приключившегося рядом Дажьбога (по другой легенда – Ивана-царевича). Хотя некоторые легенды поясняют, что это была вовсе не случайность, а грамотно спланированный Марой тактический ход. Кстати, быть может, именно отсюда проистекает второе значение древнеславянского слова кощей – «пленник». Первое значение – «очень худой человек».
Важно понимать, что к акту гибели человека или любого другого живого существа сам Кащей не имел никакого отношения. Он повелевал мертвецами, да, но ни в коей мере не был богом смерти. Богиней смерти была Мара и, в некоторой степени, Макошь.
Символом Кощея был череп или полутораручный клыковидный меч, расположенный острием к земле. Также эмблемой этого бога мог выступать черный круг или, возможно, вышеупомянутое Черное Солнце.
Кем был Кощей Бессмертный на самом деле?
Кощей Бессмертный (или Кащей) — может быть, самая загадочная фигура в русских сказках. Афанасьев, например, считал, что Змей Горыныч и Кощей Бессмертный если не один и тот же, то, во всяком случае, взаимозаменяемый персонаж: «Как существо демоническое, змей в народных русских преданиях выступает нередко под именем Кощея бессмертного. Значение того и другого в наших сказках совершенно тождественно: Кощей играет ту же роль скупого хранителя сокровищ и опасного похитителя красавиц, что и змей; оба они равно враждебны сказочным героям и свободно заменяют друг друга, так что в одной и той же сказке в одном варианте действующим лицом выводится змей, а в другом — Кощей».
Но разве можно спутать живую мумию и дракона? Они ведь такие разные! Да и вообще, что за странное имя — Кощей? Что оно значит? Афанасьев считал, что оно происходит то ли от «кость», то ли от «кощуны» — колдовства. Другие ученые, склонные видеть в русских словах заимствования из языков соседних народов, считали, что имя живого скелета происходит от тюркского слова, означающего «раб, слуга». Если раб, то — чей? Ведь в русских сказках не упоминается хозяин Кощея. Этот живой скелет может оказаться в плену у Марьи Моревны, но как прикованный цепями к стене пленник, вовсе не слуга. Как у русского Кощея могло оказаться тюркское имя? Что означает его смерть, покоящаяся в ларце то ли под заветным дубом, то ли на дне морском? При чем тут звери-помощники.
Словом, вопросов возникает множество, а ответов однозначных нет. Может, все-таки прав был Афанасьев, когда возводил имя Кощея к кощунам, то есть называл его, таким образом, волшебником. Ну действительно, кто еще смог бы продлить свою жизнь настолько, чтобы люди стали его величать Бессмертным? Конечно, всемогущий маг. Или человек, который обратился за помощью к демоническим силам, как, скажем, Фауст. Но Кощей в сказках вовсе не волшебник и не человек, он сам, скорее всего, относится к демоническому миру. Так что и объяснение Афанасьева страдает приблизительностью и неточностью.
Быть может, самой интересной догадкой является предположение Л. М. Алексеевой, которая в «Полярных сияниях в мифологии славян» написала: «Несомненно, к единому миру мертвых и холода относится Карачун. Его предположительно считают зимним славянским божеством, сохранившим черты олицетворения смерти. При этом белорусские верования уточняют, что Карачун сокращает жизнь и является причиной внезапной смерти в молодом возрасте. Для нас важно, что этот образ связан с объективным и четким природным фактором: Карачун — не только имя злого духа, но еще и название зимнего солнцеворота и связанного с ним праздника. Для слежения за Солнцем нужна определенная научная квалификация если не всех, то хотя бы некоторых членов общества (волхвов). Кроме того, имя божества вводит нас в круг развернутых сюжетов восточнославянской волшебной сказки: Карачун — это одно из наименований Кощея Бессмертного».
То есть, по Алексеевой, Кощей — это бог смерти от холода, и бог, или, скорее, демон, очень древний. Чтобы его одолеть, нужно как бы раскрутить колесо времен вспять, вернуться к самому началу мира, когда и появился на свет Бессмертный. Тогда понятно, отчего в сказке последовательно появляются: бурый медведь — властелин лесов, затем птицы — ястреб и утка, которую часто можно увидеть в северной тундре. Вслед ними, обитателями земли и воздуха, появляется водная жительница, рыба, в данном случае — щука. Может быть, когда-то давным-давно это была не щука, а совсем другая рыба? Скажем, белуха, живущая в приполярных областях. Если это так, то в сказке мы движемся не только в пространстве с юга на север, из зоны дремучих лесов через тундру в приполярные моря, но и вспять во времени — в обратном направлении по тому пути, которым когда-то прошли наши далекие предки, спасающиеся от наступления Великого оледенения. Проще говоря, сказочные животные указывают нам на север — туда, где некогда существовала прародина всех арийских народов, Арктида.
Возможно, там отдавали дань жертвами злому богу лютой стужи Карачуну, который появился на свет в самом начале творения мира — из золотого яйца, снесенного чудо-курочкой Рябой. Потом Карачун вышел из повиновения — холода становились все нестерпимее, уносили все больше жизней, и пришло время, покинув родину, которая на глазах покрывалась льдами, уйти вслед за рыбами, вслед за птицами на далекий материк и идти все дальше, спасаясь от движущегося по пятам Карачуна-Кощея. Идти следовало в леса, под защиту деревьев, и южные поля, где мороз был не так силен.
Это был исход с прародины, с крыши мира, где небо и земля едва не соприкасаются друг с другом, где зародился миф о Золотом Яйце. Поэтому поход с севера на юг означал еще и движение из далекого прошлого в настоящее и будущее.
Наши предположения вовсе не так фантастичны, как может показаться на первый взгляд. Согласно многочисленным легендам, из золотого яйца появилось все: не только Небо и Земля, но и подземные глубины; не только ясный День, но и темная Ночь, не одно лишь Добро, но и Зло также. Следуя логике мифа, нужно вернуться к самому началу времен, чтобы поразить Зло в его зародыше, при этом разломав… иглу. Почему — иглу? В уже названной книжке Алексеева предполагает, что речь идет о копье — главном орудии северных народов, которым били морского зверя и белого медведя. Да и на китов по сю пору охотятся не иначе как гарпунами — большими копьями, или, если угодно, иглами.
Читать еще: Конкурс новая волна детская артек.
Хотя бессмертный демон стужи, конечно, — не медведь, не морж и даже не кит. Его обычным гарпуном не возьмешь, тут нужно нечто помощнее. Например, магический жезл — та самая волшебная палочка, о которой говорится едва ли не во всех сказках.
И снова вопрос — почему же этот магический жезл не обратить против Кощея, чтобы, произнеся заклинания, лишить его жизни? Почему жезл надо сломать? Да по той простой причине, что жезл этот, судя по всему, принадлежал если не самому Кощею, то верховному жрецу его культа. Только уничтожив жезл, можно оборвать нить жизни древнего, но отнюдь не бессмертного демона. Что и проделал Иван в сказке, хотя Кощей был уверен, что тому не дано дойти своим умом до подобных премудростей. Бессмертный был уверен, что русские люди позабыли, откуда они пришли в леса. Ан нет, не позабыли: вспомнили в нужный момент, и тут Кощею пришел «карачун» — то есть конец.
Есть и другое предположение о том, что же представляет собой заветная Кощеева игла. Бессмертный не вполне живой, но и не совсем мертвый, он находится будто бы на середине пути между тем и этим светом, то есть является практически тем же, что и ходячие мертвецы; их тела были преданы земле, но они поднимаются из могил и привидениями приходят в свой дом, чтобы тревожить родственников.
Обезопасить себя от назойливых мертвецов можно было единственным известным способом: в полночь разрыть их могилу, найти невидимую «навью» косточку и уничтожить ее, сломав, а еще вернее было сжечь ее. И тогда мертвец успокаивался, умирал окончательно. Если иглу, спрятанную в яйце, считать «навьей» косточкой самого Кощея, то понятно, отчего его настигала смерть.
Возможно, в древности существовал какой-то ритуал, который обещал человеку обретение бессмертия. Во всяком случае, в раскопанной археологами могиле основателя города Чернигова (не забудем, что чернигами называли на Руси служителей Чернобога), князя Черного, найдена изображенная в сказке сцена: смертельная игла в яйце, яйцо — в утке, утка — в зайце, заяц — в заветном ларце.
И здесь мы подходим к пониманию того, чем же, собственно, является бессмертие. Наказание ли это или благо? Сам ритуал обретения бессмертия давно забыт, но сохранился его символ — цветы бессмертники, о которых, вспоминая родное село Антоновку, писал Миролюбов: «В Антоновке принято было сеять на могилках бессмертники, особые шероховатые, сухие на ощупь цветы, желтоватые, красноватые и, кажется, голубоватые, которые можно было сорвать и поставить в стакан с водой, и они могли стоять так месяцами; если же их ставили в вазу без воды, они тоже стояли месяцами. Жизнь в них, видимо, была, но как бы и не была.
Но почему именно их предпочитают крестьяне сеять на кладбище. «Старые люди» отвечали, что «ото ж бессмертники — цветы мертвых родичей, потому что они и при жизни как мертвые». Старая Трембочка, баба на селе, как бы знахарка, объясняла иначе: «Та те ж цветы цветут в яме! Они из ямы, и все, кого яма забирает, через те цветы с нами сообщаться могут. Эти цветы меж нами и ими, как черта (граница), и мы до них дотрагиваемся здесь, а они — там. Смерть их не берет. Сорваны они или нет, но жизнь для них, как и смерть — одно и то же. Цветы эти без смерти». Другая баба, жившая у моста через речку Желтые Воды, говорила: «Оттож, коли Бог свет делал, так взял и стал творожить землю, а смерть не хотела. Тогда Бог сел на коня и стал смерть на бой звать, а она вооружилась всякими ножами, когтями железными, дубинками, ружьем и пошла против Бога. Бой длился целую вечность. То Бог поборяет, а то она, треклятая, и пока Бог бился против смерти, Он творил урывками, то — то, то — другое. Бог сделает, а смерть разрушит! Наконец, Бог подстерег смерть, когда та зазевалась, и убил ее. Но, падая, Смерть хваталась за кусты, травы, ветки, а за что схватится, то и посохнет. Схватилась она и за бессмертники да и начала рвать их с корнями. Бог сказал им расти крепче, чтобы она их вырвать не могла, а цветы выросли вокруг лежащей смерти только настолько, что закрыли ее наполовину, и Бог не мог ударить смерть так, чтобы она перестала двигаться! Тогда Он сказал: «Ну, так будьте же без жизни и без смерти!» И цветы остались такими навсегда. А сажают их на могилки, чтобы объявить усопшим, что «Смерти нет! Она убита Богом!» Но так как смерть еще не перестала двигаться и еще людей умерщвляет, то цветы напоминают усопшим о жизни, а живым о смерти!»
Действительно, пришлось наблюдать — крестьяне держать бессмертники в доме не любили. Это были могильные цветы. К ним было отношение почти религиозное. Сорвав несколько таких цветов, я пришел домой с кладбища, куда собирались весной дети для игры, и хотел цветы ставить в воду, но прислуга, заметив их, отобрала и бросила в огонь.
Что ж, это, пожалуй, наилучшее объяснение бессмертия Кощея, которое уже и жизнь не в жизнь, а смерть недостижима; он так и застрял между этими двумя мирами и оставался там до тех пор, пока Иван-царевич не избавил его от вечной муки и не даровал блаженное забвение смерти.
Если считать Кощея рабом, то он был слугой своего проклятого бессмертия. Все же он, скорее, принадлежал к потустороннему миру, ведь о появлении Ивана он узнает по запаху живого: «Русской костью пахнет!» Для мертвых, как известно, непереносим запах живых, так же как для живых отвратителен запах мертвечины. Этнограф В. Я. Пропп в «Исторических корнях волшебной сказки» писал по этому поводу: «Иван пахнет не просто как человек, а как живой человек. Мертвые, бестелесные не пахнут, живые пахнут, мертвые узнают живых по запаху… Этот запах живых в высшей степени противен мертвецам… Мертвые вообще испытывают страх перед живым. Ни один живой не должен переступать заветного порога».
На Руси чрезмерных долгожителей подозревали в причастности к колдовству, считалось, что они «заживают» (то есть отнимают) чужой век. Самым правильным считалось умереть в свое время, в окружении большой семьи. Бессмертие же никого не прельщало. К чему оно, если люди, обладающие бессмертной душой, продолжают бесконечное существование в новом, более счастливом мире, Синей Сварге, стране в небесах, где живут наши предки?
Надо сказать также о том, что образ Кощея очень интересовал русских писателей и композиторов. В первую очередь это относится к Александру Фомичу Вельтману (1800—1870) — не только чрезвычайно плодовитому литератору, основателю жанра русской научной фантастики, но еще и историку, фольклористу, директору Оружейной палаты, академику. Он, сын шведского посланника, стал истинным знатоком и любителем русской старины, что отразилось, в частности, в его романе «Кощей Бессмертный», написанном в 1833 году. Морской офицер и композитор Николай Андреевич Римский-Корсаков (1844—1908) написал в 1902 году оперу «Кощей бессмертный». Ну и, конечно же, надо вспомнить удивительные фильмы-сказки, поставленные Александром Артуровичем Роу (1906—1973). Роли Кощея Бессмертного и Бабы Яги в них сыграл замечательный русский актер театра и кино Георгий Францевич Милляр (1903—1993).
В. Калашников. Русская демонология — М.: ЛомоносовЪ, 2014.
Источники:
http://www.proza.ru/2012/06/04/1063
http://radogost.ru/koshhej.html
http://pikabu.ru/story/kem_byil_koshchey_bessmertnyiy_na_samom_dele_6091949
